Анима, Анимус и их связь с душой и духом в психологии Юнга
Понятия Анимы и Анимуса, пожалуй, являются одними из наиболее популярных идей Карла Густава Юнга, получивших широкое распространение. Но, как это часто бывает, то, что становится мейнстримом, являет собой искажение или утрирование изначального концепта. В связи с практическим применением идей Анимы и Анимуса имеют место две значительные проблемы:
- популярное суждение об этих архетипах отличается от смыслов, вложенных в них Юнгом;
- концепция Анимы и Анимуса после смерти Юнга существенно развивалась и дополнялась.
На что же тут можно опереться? Прежде всего, постараемся разобраться в эволюции идеи. И в этой нашей статье поговорим на узкую тему: начнем с того, что упускается из виду чаще всего. То, как Юнг использовал понятия Анимы и Анимуса, души и духа, отличается от современного (и древнего) понимания этих терминов. Основатель аналитической психологии и концепции архетипов коллективного бессознательного принципиально разграничивал понятия души и духа. По Юнгу, Анима – это душа мужчины (собственно, в переводе с лат. “anima” и означает “душа”), а Анимус – дух женщины (“animus” в переводе с лат. буквально “дух”, “воля” или “разумное начало”). Заметьте, не душа мужчины и женщины, а именно женский дух и мужская душа. Это может показаться буквоедством, но для создателя концепта Анимы и Анимуса разграничение этих терминов имело большое значение. О данном нюансе новые поколения юнгианских аналитиков довольно быстро позабыли, хотя, к примеру, Барбара Ханна не уставала в своих работах и лекциях повторять о важности разграничения смыслов Анимы и Анимуса.
Есть и второй немаловажный нюанс, упускаемый из внимания почти всеми: в юнгианской психологии термины “душа” и “дух” используются совсем в ином смысле, нежели в распространенной художественной, религиозной или мистической литературе. Юнг не разделял идеи реинкарнации, или же не мог себе позволить публично об этом заявить. Хотя нам известно, что он уважительно относился к идее привидений и душ умерших. Более того, он видел и общался с ними, о чем свидетельствует текст его полуавтобиографической книги “Воспоминания, сновидения, размышления”1. Тем не менее, когда, например, христианский священник или простой верующий обыватель говорит о душе, он имеет в виду некую самостоятельную духовную единицу, имеющую свою судьбу. Когда скептик говорит о душе, то зачастую имеет в виду в целом психику человека. Иногда самостоятельной духовной единицей считается дух. По большей части, в религиозной и мистической литературе душа и дух являются синонимами. Хотя в некоторых оккультных сочинениях (например, теософского плана) дух понимается как вечная духовная единица, а душа – нечто более временное. Хотя и не столь краткосрочное, как материальное тело.
Обобщая, подытожим: когда человек религиозного или мистического плана (а сам Юнг, по сути, к таковым относился) ведет речь о душе или духе, то чаще всего имеет в виду некую бессмертную уникальную духовную составляющую, живущую в теле и переживающую смерть тела. В этом контексте душа или дух понимаются как истинная личность человека, на что не могут претендовать его тело, мозг, психические характеристики. Ответ на вопрос, что происходит после смерти, зависит от того, каких религиозных или философских взглядов придерживается человек. В христианской модели душа после смерти тела отправляется в Рай или Ад (или Чистилище), в индуистской и буддистской – уходит в следующую инкарнацию.
Являясь сыном пастыря, Карл Юнг, конечно, не мог этих аналогий не понимать. Но будучи при этом одновременно практикующим психиатром из конца XIX – первой половины XX века, он не мог себе позволить взять в свои теории и концептуальные построения идею о реинкарнации и самобытности души/духа2. Это имело свои следствия. Поскольку Анима и Анимус являются архетипами коллективного бессознательного, т.е. общими для всех смысловыми доминантами, то душа и дух для миллиардов людей, с этой точки зрения, – общие! Нет уникальных души и духа, но есть уникальные индивидуальные психики, которые лишь отражают сияние общих архетипов. Какие выводы мы получаем из этой модели? После смерти человек исчезнет. Не обладая своей уникальной душой, а являясь частью души коллективной, он внесет своей жизнью и впечатлениями что-то в “резервуар” коллективного бессознательного, но сам перестанет быть.
Однако, эта модель рушится, если мы признаем реальность внетелесного опыта и реинкарнации, что сделал, например, талантливый продолжатель дела Юнга (изучения коллективного бессознательного) Станислав Гроф3, как и Юнг, являющийся одновременно врачом, психологом, психиатром, психотерапевтом и философом. Феномен реинкарнации предполагает существование воплощающейся духовной единицы, которую на протяжении тысячелетий называют душой или духом. И вот тогда возникает путаница. Если душа и дух-таки уникальны для каждого человека, о чем же тогда говорят на глубоком уровне Анима и Анимус, помимо очевидных аналогий с феминным и маскулинным? В таком случае представляется, что философско-религиозные аналогии Юнга ошибочны. Душа не есть Анима, это нечто иное. Являясь архетипом, т.е. неким смыслом и качеством психической энергии, Анима не является самой душой. И Анимус тогда не есть дух, а лишь образ неких смыслов, качеств и энергий. Душа и дух, как представляется, существуют вне архетипов и помимо них. Это отдельные самодостаточные сущности, несводимые к коллективным образам.
Складывается впечатление, что человеческую уникальность Юнг отождествлял с иным архетипом – Самостью, связанной с целостностью и единством. Для Юнга Самость – образ Бога в человеческой психике. Но опять же, архетип не есть Бог, а лишь его идея, образ, концепт. Фактически те смыслы, что швейцарский психолог вкладывал в Самость, во многом тождественны смыслам, вкладываемым духовными деятелями в понятие “дух”. Поэтому, используя юнгианский терминологический аппарат, нужно проявлять осторожность в аналогиях. Еще раз отметим: “дух” и “душа” у Юнга и его ближайших учеников (Эмма Юнг, Барбара Ханна, Мария-Луиза фон Франц) имеют весьма далекое отношение к духу и душе религиозных людей и обывателей.
Какое следствие все это имеет для нас, читателей юнгианской литературы? Те психотерапевты, кому близка идея присутствия в нашей жизни глубинного направляющего духовного начала (синоним духа в религиозном дискурсе), много пишут и размышляют о Самости. Те же авторы, что не ощущали в своей жизни этого глубинного вектора и смыслового ядра (посочувствуем им), о Самости рассуждать не любят и чаще этим концептом пренебрегают. Среди новых поколений юнгианцев (и в массовой литературе) широкое распространение получило усеченное понимание архетипов Анимы и Анимуса, которые утратили для них синонимы “души” и “духа” и стали восприниматься сугубо как эквивалент терминов феминное и маскулинное. Когда же Карл Юнг в своих книгах говорит о женском духе (Анимусе) или мужской душе (Аниме), он имеет в виду коллективные дух и душу – универсалии, общие для всех.
1 В строгом смысле слова ее нельзя считать автобиографией, поскольку слова Карла Юнга были существенно отредактированы перед публикацией Аниэлой Яффе. Из огромного массива данных она (и редакция) отобрала то, что сочла нужным. Данная книга была опубликована уже после смерти Юнга.
2 “Проблема кармы для меня так же неясна, как и проблема индивидуального перерождения или переселения души. <…> В целом, наши представления о потусторонней жизни являются некими желанными заблуждениями и предрассудками” (Юнг К. Воспоминания, сновидения, размышления. – Мн., 2003. – С. 310-312). Но при этом там же Юнг добавляет осторожно: “Нам не дано знать, есть ли в нас нечто такое, что нас переживет и останется в вечности. Единственное, что можно с некоторой долей вероятности предположить, – это то, что какая-то часть нашей души продолжает жить после физической смерти. Мы даже не знаем, осознает ли себя это нечто, продолжающее существовать” (там же, с. 313).
3 “Согласно западной материалистической науке, срок нашей жизни ограничивается периодом от зачатия до биологической смерти. Такое допущение есть логическое следствие убежденности, будто мы – это наши тела. <…> Существование переживаний прошлых жизней со всеми присущими им замечательными характеристиками есть неоспоримый факт, который может быть проверен всяким серьезным, достаточно непредвзятым и заинтересованным исследователем” (Гроф С. Космическая игра: исследование рубежей человеческого сознания. – М., 2015. – С. 184, 205).
Copyright © Алексей Шлыков, 2024.
